В стихотворении «Россия, шолом!..» лирический герой обращается к своей стране, ведя с ней диалог. Его Россия — собачья, животная. Она сильна, она находится выше него, способна управлять им и его жизнью. Лирический герой не любит её («Любил бы — пожалуй, // Писал, как положено, кровью»), но понимает, очерчивая все внутренности государства, и от этой мысли оказывается «ранен»: «Я вскрыл тебя, словно // консервную банку, и губы порезал». Любовь эта не та, которую принято видеть в лирике, светлая или трагичная, она здесь на уровне осознания, когда человек способен понимать объект и принимая видеть связь с ним. Лирический герой чувствует конец и его, и страны («И нас с тобой завтра не станет») и именно это сближает его с «родной собачьей» Россией.

Государство здесь выступает не как носитель власти, а как образ, лишь мазками оказавшийся среди человеческого. Её можно увидеть в лицах людей, поэтов, братьев с врагами и в мордах собак. Она везде, и от неё не скрыться. Россия, словно отпечатком, лежит на каждом, кто живёт в мире лирического героя, став частью всех, собрав их воедино и оставив в серой реальности своей жизни. У Бориса Рыжего страна сегодняшняя — некрасивая и серая, полная грехов, грусти и мерзости, она не стремится к чему-то, словно застыв в одной точке. Она отчасти похожа на образ А. А. Блока: страшно здесь, и грустно, и печально, и никак не изменить порядок вещей. Но, впрочем, есть эфемерное будущее, есть звёзды, плавающие как рыбы, которых надо ловить руками, есть бескрайность, куда уносят Россию снега, куда улетает «пернатая стая». И в этом её образ противоречив: сейчас она разбита, но когда-то там, впереди она будет прекрасна. «Ты вся из контрастов», — и это, как ни странно, лучше всего описывает Россию.

Красивая и жестокая, сильная и отвратительная — она состоит из деталей, которые никогда не могли оказаться вместе, отталкиваясь друг от друга, но в этом вся она, собачья Россия. Она убивает своих, вытравливая из этого мира: «Гляди, утопили щенят // на шикарной помойке», — и не привыкший к этому оказывается среди обреченных — тех самых щенят. Жизни здесь почти не осталось — слабые уже давно умерли, сильные постепенно стираются из этого мира.

В стихотворении «На ветер засмотрюсь, на сад, бегущий скопом...» раскрывается тема сущности дома как города, как страны, как маленького очага в контексте времени. Человеческое здесь так же неотделимо от истории государства, в которую вписываются тысячи жизней и судеб, но у лирического героя есть уверенность в том, что он сможет сохранить то, что сейчас есть — хорошую жизнь: «В эпоху между пеклом и потопом // мы хорошо, душа моя, живем». 

Перелом времени в стихотворении раскрываются через антитетическое сочетание пекла и потопа. Последнее отсылает нас к Ноеву ковчегу, по велению Бога построенному для спасения семьи и животных. Здесь и сейчас счастье, вчера было пекло, завтра — потоп. На грани двух концов мира находится небольшой микромир — дом, в котором есть сладость момента «сейчас», место, где этот привкус так же короток, как человеческая жизнь. 

Вторая и третья строфы в своей гармоничности создают картину той самой хорошей жизни, о которой вскользь говорится в первой строфе. Раскрытие её происходит через метафоры олицетворения, придающие «человечности» и живости окружающему миру. Сквозь глаголы и семистопный ямб предстает универсум стихотворения: он такой, каким его задумывал Бог, в идеальной своей абстракции независимое от мира существо, мелодичное и прекрасное само по себе. В сознании Юрия Казарина дом приобретает почти божественный смысл, как точка спокойствия в хаосе. Это место находится на границе двух времен, миров: прошлого и будущего, которое представляется страшным и способным умертвить человеческое сознание. 

Любовь безусловная и абсолютная движут лирическим героем: он готов бороться за свой дом, за свой город, за свой родной край, в котором он видит святое, раскрытое через образ монастыря, теплое, находящееся между небом и землёй, что есть в образе дома, и простое, людское, приземленное, соответственно огород. Движение в двоемирии происходит по вертикали: от неба к земле — что добавляет городу в стихотворении многогранность и значимость для того, от чьего лица описаны чувства и мысли. 

Через такие детали, как «рабочий монастырь», «азиатский дом с воротами в Европу» и «огород с простором на Сибирь», приходит осознание, конкретика самого места, вокруг которого и разворачиваются события — это Екатерибург, который находится на границе Европы и Азии, малая родина Юрия Казарина и центр универсума.